От принятых судом решения по обособленным спорам напрямую зависят результаты проведения процедуры в целом. Используя институт оспаривания сделок должника, кредиторы имеют реальную возможность пополнить конкурсную массу имуществом, выведенным из-под обращения взыскания в преддверии несостоятельности должника, тем самым - получить наибольшее удовлетворения своих требований.
Но не каждое оспаривание сделки способно принести желаемый для управляющего и конкурсных кредиторов результат.
Именно так случилось с нашим доверителем П. – бывшей супруги должника Р., проходящего процедуру банкротства не по своей воле, а по заявлению кредитора – банка, предоставившего кредитную линию компании, где трудился супруг по трудовому договору.
Одновременно с кредитной линией были подписаны несколько поручительств физических и юридических лиц, как руководителей компании, так и рядовых (линейный) сотрудников, каковым являлся П.
По итогам, компания-заемщик благополучно была признана банкротом, а её имущество распродано. Вырученных от продажи имущества средств и находящихся на счете не хвалило для покрытия требований банка, остаток составлял порядка 176 млн.руб.
После чего, банк принял решение банкротить поручителей, как физических лиц. Формально закон позволял это сделать, поскольку к моменту подачи заявления о признании гражданина-поручителя несостоятельным, существовало решение суда общей юрисдикции о взыскании с поручителя задолженности солидарно с другими поручителями и основным должником, которое вступило в силу и не было исполнено.
Но, как известно, дьявол кроется в деталях. Так, спустя почти два года с момента возбуждения дела о банкротстве, бывшая супруга должника получила от финуправляющего письмо с заявлением о признании двух договоров дарения в отношении квартиры и загородного имения недействительными сделками, как совершенными с целью причинить вред кредиторам и со злоупотреблением правом (ст. 10,168 ГК РФ).
В заявлении управляющий утверждал, что после принятия на себя обязательств по договору поручительства за компанию на 350 млн.руб, её бывший супруг-поручитель совершил ряд сделок по дарению ликвидного имущества с одной целью – вывести его из-под обращения взыскания, тем самым злоупотребил правом, причинив имущественный вред кредиторам.
Банк совместно с управляющим просили суд признать договоры дарения недействительными сделками по общим основаниям по ст.10 и 168 ГК РФ, поскольку они были совершены гражданином до 01.10.2015 г. (до введения в действие Федерального закона от 29.06.2015 г №154-ФЗ) и вернуть всё подаренное в конкурсную массу должника, что могло бы полностью удовлетворить требования банка, а нашего доверителя оставить без жилья и средств к существованию.
Наши адвокаты провели широкомасштабную аналитическую работу над этим делом и выяснили, что на момент совершения сделок поручитель не был неплатежеспособен, долги перед другими кредиторами у него отсутствовали. Требование банка о досрочном возврате долга на момент заключения договора дарения не было предъявлено к поручителю, и, как следствие, сделка не могла причинить вред кредиторам, поскольку они просто не существовали на интересующую суд дату. Решение суда о взыскании с поручителя задолженности, также не было принято. Более того, сделка была совершена за пределами периода подозрительности в три года, а поэтому, презумпция осведомленности бывшей супруги о причинении имущественного вреда кредиторам, не действовала.
Результат оправдал все ожидания нашего доверителя.
Результат по делу: суд конкурсному управляющему в иске – отказал. Своё решением судья АС ГМ мотивировал недоказанностью цели причинения вреда кредиторами при совершении договора дарения, расценив его как сделку, основанную на доверительных отношениях близких родственников, что присуще для подобного рода сделок. (Определение Арбитражного суда г. Москвы от 03.12.2021 г. по делу №А40-199926/2018).
